Восход Черного Солнца и другие галактические одиссеи - Генри Каттнер

В общем, когда «Карибец» вошел в опасное сближение с метеороидом, автоматика не сработала, но Джим не запустил ракеты вручную. Кораблю помяло нос, а сидевшая возле разбитого иллюминатора женщина погибла, когда воздух высосало в космическое пространство.

Стоило хоть слово сказать, и ей на голову автоматически опустился бы герметичный шлем, но по какой-то причине женщина промолчала. И рассталась с жизнью.

Когда Энди с мрачной гримасой рассказывал мне об этом происшествии, в его серых глазах мерцали холодные огоньки. Я задумчиво потирал подбородок и рассматривал ситуацию со всевозможных углов. Наконец спросил:

– Где сейчас Джим?

– Не знаю, – отрезал Энди. – И знать не хочу.

– Черт возьми, дружище, не гони волну, – тихо попросил я.

Возмущаться он не стал, лишь угрюмо посмотрел на меня:

– Сам знаешь, Майк, как я отношусь к нашей компании. И сколько веревочек пришлось подергать, чтобы Джима взяли на службу. А теперь он убил пассажира.

– Ты еще не слышал его версию!

– Все я слышал, – заявил Энди, и я понял, что сейчас узнаю совсем паршивые новости. – Он сознался. Сказал, что уснул на рабочем месте. Прошлую ночь почти не спал, развлекался на Бродвее.

– Уснул? – переспросил я. – Прямо так и сказал?

– Угу. – Энди стиснул мне плечо столь сильно, что я поморщился, а потом он тяжело задышал и продолжил: – Майк, не будь Джим виноват, я бы его прикрыл. Сам знаешь. Но раз уж такое дело…

Он хотел что-то добавить, но передумал. Повернулся и пошел к выходу со взлетной площадки.

Вместо того чтобы последовать за ним, я отправился к административному зданию, внутрь, за множество стеклянных дверей, мимо перепуганных секретарш и озадаченных вице-президентов. Наконец ворвался в огромный кабинет, полный газетчиков, телевизионщиков и чиновничьей братии.

Увидеться мне хотелось лишь с одним человеком – с Джей-Си Гейли, нашим боссом, державшим в отменно наманикюренных пальцах бразды правления КТК. С крайне сердитым лицом он стоял у здоровенного стола и жевал сигару. Хмурым он мне нравился больше, чем улыбчивым: такая гримаса хотя бы не казалась фальшивой.

Он обернулся и увидел меня:

– Харриган! В чем дело? Я занят. Некогда с тобой разговаривать.

– Я на минуточку, Гейли, – сказал я. – Хотел сказать, что увольняюсь.

– Эм… – Он стрельнул глазами в репортеров. – Ты, Харриган, связан контрактом и не имеешь права уволиться. Позже все обсудим.

– Вы что, не отпускаете меня? – уточнил я.

– Конечно нет! – раздраженно отмахнулся он. – А теперь не мешай. У меня и без того полно проблем. «Карибец», Слоун…

– Что, сочиняете благопристойное алиби? – перебил я.

Пухлые щеки Гейли пошли желтушными пятнами. Он вылупился на меня и свирепо крикнул:

– Хватит! Пошел вон!

– Пускай ты начальник КТК, – продолжил я, – но еще и брехло, причем дешевое. А вот тебе доказательство, что я не шучу.

И я прописал ему с правой. Пальцы хрустнули, и я почувствовал, как его челюсть ушла вбок. Забрызгав меня кровью изо рта, Гейли отлетел к стене и съехал по ней на пол, холодный и бесчувственный, как айсберг в океане. Защелкали вспышки. Кто-то крикнул, чтобы вызвали полицию.

Мимо пронесся какой-то репортеришка, схватил телефон и набрал номер редакции. Он пялился на меня и долдонил:

– Вот это история! Вот это история!

Судьба моего гирокоптера не особенно меня волновала. Я взял его напрокат. Поэтому выскочил на тротуар, у которого выстроился ряд такси, подозвал обтекаемую скоростную тачку и громко сказал: «Таймс-сквер», чтобы услышали все глазевшие на меня бездельники. Но когда мы проехали квартал, я дал водителю другой адрес и велел гнать по средней полосе эстакады. Скоростного ограничения там нет, и мы просвистели по мосту над Гудзоном, разогнавшись до сотни, если не больше.

Через пятнадцать минут я вышел из лифта, пробежал по коридору и без стука вошел в квартиру Джима Слоуна. Парень разговаривал с толстым лысым очкариком низенького роста.

Я уловил конец фразы:

– …Совсем недолго. Готов к вылету сегодня же вечером.

Тут Джим поднял глаза, увидел меня и поджал губы. Всё еще в форме цвета хаки, лицо напряженное, бледное, глаза серые, взгляд холодный, как у брата, но волосы взъерошенные, и не иссиня-черные, а светло-каштановые. Телосложение тоже не такое мощное, как у Энди: Джим поджарый и выносливый, словно гончий пес.

– Привет, малой, – сказал я. – Не занят?

Джим бросил косой взгляд на коротышку и ткнул большим пальцем в сторону буфета:

– Плесните себе чего-нибудь. – А потом в мой адрес: – Входи, Майк. – И проводил меня на кухню.

– Ну, – потребовал я, – выкладывай.

– С Энди виделся? – спросил он. – Если да, то уже все знаешь.

– Говоришь, уснул на работе?

– Вот именно. Спасибо, что заглянул проведать, Майк, но… бывает и такое. – Он со значением посмотрел на дверь.

– Уснул, значит. – Я сделал вид, что не понял намека. – Не умеешь ты врать, Джим. Я сообразил, что к чему, еще когда говорил с Энди. Ты, небось, наизнанку вывернулся, лишь бы он тебе поверил.

– Черт возьми, ты о чем вообще? – побледнел Джим.

– Ты не уснул. – Я закурил и глянул на него исподлобья: – Детекторы отказали, так? – И прочел ответ у него на лице. – Ну да. На кораблях КТК всегда дрянные приборы. Заметь ты красную лампочку, выпустил бы ракету и увернулся от метеороида. Но тревожного сигнала не было. Ну что, я прав?

– Ты не…

– Нет, с Энди я об этом не говорил. Понял, что у тебя на уме. Узнай Энди правду, он поднял бы такую бурю, что его карьера закончилась бы вместе с твоей. Нет, малой, это твои дела, а не мои.

– Спасибо, Майк, – сказал Джим. – Я многим обязан брату. Очень многим. К тому же, – пожал он плечами, – нельзя забывать про Бетт.

Ну да, конечно, Бетт. Кстати, роскошная девица. В нее влюбились оба – и Энди, и Джим, – а Бетт сделала выбор в пользу Энди, и они собирались пожениться через несколько месяцев. Вот еще одна причина, по которой Джим принял удар на себя.

– И что будешь делать? – спросил я.

– Не знаю… – Он старательно избегал моего взгляда.

– Этот толстяк в комнате, кто он?

Теперь Джим смотрел прямо на меня – с вызовом, словно нарываясь на грубость:

– Майк, я записался в отряд самоубийц.

Глава 2. Отряд самоубийц

Мои внутренности исполнили замысловатый кульбит, ведь у меня на глазах Джимми Слоун поднес к виску заряженный револьвер и спустил курок, лег на